То, что не забывается

Поздней   февральской ночью я вышла из промерзшей электрички  на пустой перрон небольшой станции. Немногие  пассажиры быстро растворились в темноте. Оглянувшись вокруг, я быстро пошла по ночным темным улицам и переулкам  мимо спящих домов. И только одинокие коты перебегали дорогу или пугали меня своей тенью возле заборов. Иногда лаяла собака, а другая отвечала ей немедленно ответным лаем.

Впервые мама не вышла меня встречать. Дверь открыла сестра и ее глаза были грустные.

Инъекции  были неэффективны, «скорая» отказывалась приезжать.

Обняв и поцеловав так сдавшую за несколько месяцев маму, взяла телефон.

На том конце провода, услышав фамилию, недовольно ответили « Опять …мы же сказали, обращайтесь к терапевту» и положили трубку. Снова набираю короткие  003 и железным голосом говорю, что сейчас глубокая ночь и моя мама страдает от болей. Вы приедете немедленно и сделаете   возможное.  Через несколько минут  в комнату вошел  не совсем трезвый, не совсем «скорого» вида сотрудник  скорой.  Большой шприц наполнялся  разного вида содержимым ампул и вскоре мама уснула. А мы с сестренкой проговорили до утра.   

Утром у онколога  получила рецепт на наркотики. Дни сменяли ночи. Привычный маршрут больница-аптека. Мамина горилка лучше всякого корвалола.  Провалившись в сон слышу сдерживаемый плач. Обнимаю  ее дрожащие плечи, и мы вместе засыпаем тревожным сном. Ранним утром слышим с сестренкой стук в балконное стекло. Черная ворона нагло долбит клювом, и мы понимаем какую весть она принесла.  Страстная пятница…последний вздох…суббота …батюшка…все как она хотела. Апрель. Я зомби. Ярко светит солнце. Зелень. Жизнь продолжается.    

Чтобы смягчить суровый февраль Лизонька родилась на две недели раньше. Так я думаю.